Путешествие из Голландии в Париж

Елена Пинкст

Действующие лица: я — Елена, мой муж Петрик,
старшая дочь Алиса восьми лет и моя мама.

Французы — это русские, которые случайно не говорят по-русски

1. Начало пути

Поездка в Париж была распланирована Петриком до последней детали. Время было расписано по минутам. План был очень хорош и наверное именно поэтому все произошло НЕ так, как было запланировано. Для начала мы простояли в пробке в Бельгии перед Антверпеном. Расстояние, которое можно было проехать за 15 минут, мы преодолевали полтора часа. Когда же мы наконец-то выбрались из этого ада, настало время сообщить маме, что мы едим не в Кёльн, как я ей говорила, а в город ее мечты (и не только ее, как оказалось, но и более-менее всех российских дам за 50-60) — Париж. Это был наш сюрприз — подарок на ее день рождения. Мама была расстрогана до глубины души. Съев наш завтрак в придорожном ресторане, мы отправились в дальнейшее путешествие.

Въехав во Францию, по-началу не замечаешь никакой разницы ни в чем. Скоростная трасса такая же, как и везде, машины едут также, как и в любой другой стране. Правда вокруг постепенно начинают появляться возвышенности, холмы и горы красоты необыкновенной. Иногда создается ощущение, что катаешься на «американских горках» (я, правда, лично никогда не каталась на них, но примерное представление имею), дорога периодически просто «срывается вниз» и перед глазами открываются потрясающие виды. Нет привычных глазу полей с красавицами коровами, а есть необъятный простор и высота. Только и успеваешь крутить головой и издавать восторженные возгласы. Заплатив 11,90 евро за проезд по трассе до Парижа, мы были уже очень близки к цели. Пока мы ехали по Франции у меня в голове бесконечно вертелась прочитанная мной раз 100 миниатюра Youp van’t Hek о его детских воспоминаниях о поездке с родителями на машине по кольцевой дороге Парижа. (Отрывок на голландском, так как если его переводить, то теряется вся прелесть голландского юмора, так что если вы не знаете голландского, то просто пропустите его).

«…De peripherique. Ik kan dat word niet meer horen. De hele winter was ons gezin zwanger van peripherique. De onneembare weg rond Parijs. Een oom van mij had ooit tien dagen in de file gestaan. Op de peripherique. Een man bij mijn vader op de zaak had ooit de verkeerde afslag genomen. Nooit meer wat van gehoord. De peripherique!
Uiteindelijk gingen we rijden en dan waren we nog geen meter buiten ons dorp of mijn moeder zei: ‘Gezellig.’ En dan kon ik haar kop al klieven. Dat katholieke ‘gezellig.’
Bij Lille werd het voor het eerst een beetje druk. Dan zei mijn moeder: ‘Herman, is dat al de periphe…’
‘Neeeeeeeeeee!’
…De tweede keer dat het een beetje druk wordt, dat kent iedereen, dat is bij Arras. Dat is het eerste punt waar je gaat betalen in Frankrijk. En bij Parijs ging het echt beginnen. Dan stak mijn vader zijn kop door het stuur en gingen wij de peripherique op. Dan werd het spannend. Mijn moeder zei tegen ons: ‘Rustig jongens.» En wij deed niks. Wij zaten stoned van de Fruitella om ons heen te loeren en deden dus helemaal niks. Nou hadden mijn ouders op de peripherique volgende afspraak gemaakt: mijn vader zou rijden en mijn moeder zou het bord Lyon in de gaten houden. Als u ooit uw huwelijk goed wilt testen dan het is dit een van de allerbeste proefjes.
Op het gegeven moment kwam dat bord Lyon heel groot in beeld en dan zeiden mijn broer en ik tegen elkaar: ‘Ssssttt.’ Want wij wisten: dat wordt lachen.
Dat bord Lyon komt keer of negentien langs, en na twaalf keer zei mijn moeder altijd: ‘Nou Herman, het staat niet echt goed aangegeven, hoor.’
Niet goed aangegeven? Het stond echt vier keer met knipperen boven de weg, het kwam drie keer in braille op de vangrail langs en er stonden elf rayonhoofden ‘LYON!» te roepen.
Op een gegeven moment gingen we voor de negentiende keer onder het bord Lyon door en dan zei mijn moeder altijd: ‘Herman, hoe heette dat plaatsje ook alweer?’ Mijn vader schreeuwde: ‘LYON!’
Mijn moeder: ‘Ja, dat stond daar net. Dan hadden we geloof ik daar naar rechts gemoeten.’
…Dan namen we de afslag Porte de la Capelle, maakten negen rondjes om de Eiffeltoren, vier rondjes om de Place de la Concorde en uiteindelijk verlieten we Parijs. Dan was de vakantie echt begonnen. En dan zei mijn moeder altijd: ‘Mmm. Gezelig.’ »

И как только я первый раз увидела табличку с названием города Лион, я, естественно, тут же произнесла: «Hoe heette dat plaatsje ook alweer?» Забегая вперед, скажу, что ездили мы по этой кольцевой дороге Парижа, в пробках не стояли, не потерялись, я следила по карте, Петрик рулил и все прошло очень просто, не заблудились. Но это только на peripherique. В остальном же мы плутали везде и иногда часами, но об этом позднее…

2. Пятница, 7ое июня, парковка

Нашу гостинницу мы нашли очень быстро. Находится она между двумя аэропортами — Сharles de Gaulle и Le Bourget, рядом с деревушкой Gonesse. Когда я увидела (и услышала) постоянно взлетающие самолеты над нашей гостинницей, я подумала, что спать нам три ночи просто не прийдется. Но на удивление все три ночи мы спали и не слышали шумов. Этому может быть два объяснения, либо самолеты ночью не взлетают, либо мы были каждый вечер настолько уставшими от бесконечного хождения, что нам было уже все равно, взлетают они или нет. По плану Петрика мы уже полтора часа, как должны были наслаждаться красотами Лувра. Но план — это одно, а Франция — это другое. Спросив у портье, где находится ближайшая станция метро, мы получили обширную информацию о том, где и как ее найти. Нам надо было поехать в аэропорт Шарль де Голь, припарковать машину, что по словам француза-портье было делом пяти минут, найти остановку метро, точнее RER (хотя я так и не поняла, чем существенно отличается RER от метро) и через 15 минут мы будем в Париже. Казалось бы, все очень просто… Но мы были во Франции, что нам и предстояло понять в последующие полтора часа.

Как я поняла, система указателей под Парижем, да и в самом Париже тоже, сделана ради шутки. Два или максимум три раза вам покажут направление, и оказавшись на очередном разветвлении дорог, вы будете ожидать, что увидите очереной указатель направления. Но французы, очевидно, думают иначе, так как указатели просто исчезают, или появляются новые, но совершенно не с теми названиями, каких вам бы хотелось. Для начала мы около получаса ехали до аэропорта. По словам портье он находился в 5ти километрах от гостинницы, мы же проехали 30. Потом мы 9 (!) раз объехали комплекс гостинниц в поисках сначала RER, а потом парковки. RER мы нашли с 4го круга. И опять же потому, что на очередном перекрестке нужное направление просто не указывалось. По идее в Голландии, насколько мне известно, если направление не указывается, то надо ехать прямо. Но прямо мы ехать не могли, так как эта дорога вела, судя по указателю, на скоростную трассу в Париж, так что приходилось каждый раз поворачивать налево. Станцию RER обнаружили мы абсолютно случайно. Табличка была просто мизерного размера. Но мы все ж таки обрадовались. Уже хоть что-то. Мы начали искать парковку. Но ближайшая открытая парковка было переполнена и находилась в получасе хотьбы от метро, а крытые парковки предполагали наличие авиабилета, причем исключительно Air France. На девятом круге ( у меня уже начинала кружиться голова) мы увидели небольшое пространство рядом с гостинницей, в которое как раз поместилась наша машина. Но мы, даже не выходя из машины, решили уехать оттуда, так как вокруг стояли машины исключительно с французскими номерными знаками, в 10 метрах стоял знак, что парковка запрещена, и машина наша была бы «припаркована» просто на «зебре», впрочем как и еще две соседние, но соседние машины были французкими, а нам как-то не хотелось, чтобы мы вернулись к пустому месту или к «сапогу» на колесе нашей машины.

На карте Парижа Петрик увидел футбольный стадион Stade de France в районе St.Denis, который постоили к чемпионату мира по футболу, и решил поехать туда, так как наивно полагал, что там также как и в Амстерадамской Арене полно парковочного места. Район, в котором мы оказались, не вызывал особого доверия у меня. Многоэтажки, африканско-арабская публика… Все слишком напоминало Bijlmeer. Но мы так устали от поисков, что порешили найти парковку, и сев на метро, отправиться наконец-то в Париж, не думая о судьбе нашего «железного коня». Стадион и все тысячи парковочных мест были закрыты на большой амбарный замок. Отчаявшись выйти из машины в ближайшем будущем, мы отправились на поиски станции RER. Ну около метро-то должны же быть стоянки? Может в Голландии и должны. А в Париже их просто нет. Машины-то припаркованные есть, но опять же с французскими номерами, а поскольку таковых у нас не имелось в наличии, парковать машину на газоне или прямо перед входом в метро мы не решились, хоть и очень хотелось. Петрик даже вышел из машины, пошел к продавщице билетов и спросил, можно ли тут парковать машины, на что получил категорически отрицательный ответ….

В тот момент мне в голову закралась мысль, вынесенная в заголовок этого «очерка». Мысль была примерно следующая…. «Стоило ли ехать в Париж, чтобы попасть в…. совок? Ведь французы, они ж просто русские, только по-русски не говорят…Бардак, грязь, разбитые дороги- где-то я это все уже видела…»

Все-ж-таки достаточно не далеко от станции RER, мы нашли место, где можно было оставить машину, хотя и там висели листочки, на которых стояло, что парковаться тут нельзя, но стояла дата 8го июня. Поскольку было 7ое, мы решились выйти из машины. Вокруг были сплошные стройки и какой-то «левого» вида народ, но желание наконец-то увидеть красоты Парижа пересилили опасения за машину, и мы наконец-то направились покупать билеты на метро.

3. Пятница,7ое июня, Париж, первые впечатления

Петрик, как единственный «говорящий» по-французки (в школе когда-то очень давно учил), пошел общаться с кассиршей, а мы любовались видом далекого Sacre-Coeur (у подножия которого раскинулся Montmartre) — белый, воздушный, похожий на торт собор Потом, правда, выснилось, что говорил Петрик с кассиршей по-английски. А она, очевидно, от огромного волнения (из-за английского ли, или из-за очаровательного Петрика) обсчитала сама себя на половину (что-то около 12ти евро, а я-то по глупости подумала, что метро в Париже действительно дешевое), при этом сказав, что в парижском метро мы должны прятать деньги и документы, как можно лучше, так как там очень много карманников. Вернув раскрасневшейся девушке положенные деньги, мы пройдя совершенно жуткие машины, выдирающие из рук ваш билет и почти тут же выплевывающие их обратно с жуткими пыхами и шумами, мы оказались на станции. Если расчитывать на то, что уж в метро-то указатели, компьютеры и стрелки показывают то, что надо, то можно очень быстро заблудиться и уехать в абсолютно противоположном направлении. Что чуть не случилось с нами. Вообще парижское метро — это жуткий лабиринт грязных проходов и лестниц, дверей, открывающихся в одну сторону, и страшно рычащих автоматов, которые «поедают» и в момент выдают обратно (почему-то горячими) ваши билеты. Без карты или знаний в этом метро можно запросто пропасть, впрочем как и на проселочных дорогах вокруг Парижа. Без знания французского приходится достаточно сложно, хотя вокруг столько туристов, говорящих по-английски и знающих немного больше, чем мы сами, что помощь найти достаточно просто. Номера линий на поездах пишутся в трехзначных цифрах, хотя на картах и на перроне указывается только одна первая, что запутывает туристов окончательно. Так одна американская пара ждала метро линии номер 4 что-то около часа, пока мы не появились на перроне. Петрик услышал о чем они говорили, и позвал их с нами в вагон, чему они были бесконечно рады. Они ездили «голопом по Европам», типа один день Вена, второй — Лондон, третий — Амстердам, четвертый — Париж. Нигде им не было так сложно как в Париже. О, как же я их понимаю…

Пересев с RER на парижское метро (может одно наземное, а другое подземное?), мы доехали до станции Bir Hakeim, и уже через 5 минут стояли перед Tour Eiffel (Эйфелевой башней). Миллион раз видела я открытки и фотографии этой башни. Но все ж таки открытка не в состоянии передать масштабности, воздушности и величия этого сооружения. Обойдя ее вокруг и всмотревшись в «глубь» я окончательно поняла, что я в Париже. Правда посмотрев на другую сторону Сены, я обнаружила, что я в Питере, так как прямо напротив башни стоят здания до противного похожие на здания бывшего Кировского райсовета (там еще перед ними не то Ленин, не то Киров руку вверх тянет). Впечатление совершенно жуткое. Наверх башни мы не поднимались, потому что, во-первых, за подъем дерутся совершенно неимоверные деньги (на третий «этаж» 9,75 евро, это ж на нас четырех получалось 85 гульденов!!!! За «посмотреть на туманный Париж»? Нет уж, увольте…), а во-вторых, когда я делала фотографии моей мамы на фоне башни, она заметила, что верхушка-то просто раскачивается от ветра (не такой уж он и сильный был). И это ж надо туда на лифте добраться, отстояв дважды (на первом и втором «этажах» ) огромнейшую очередь минут в 40, не меньше, а потом еще, получив морскую болезнь, сбежать оттуда, так и не посмотрев толком ни на что. Это удовольствие не для меня, а у мамы вообще боязнь высоты. От башни мы пошли в сторону Ecole Militaire, по дороге делая множество фотографий творения Эйфеля. И чем дальше мы отходили от нее, тем больше я убеждалась в том, что вполне возможно, что Эйфель был либо импотентом, либо нетрадиционной сексуальной ориентации. Почему? В его башне слиты воедино два начала — женское и мужское. Издалека видно возносящееся вверх мужское начало, а вблизи, если заглянуть «внутрь», то видно женское. Башня-гермафродит. Странное впечатление, не правда ли?

Дойдя до Ecole Militaireя наконец-то поняла, не без помощи мамы, что же мне не нравится вокруг. Оказалось все очень просто. Как это ни странно звучит, но не нравились мне цветы, их наличие, оранжировка (точнее отсутствие таковой), цветовая гамма. Красные розы выглядели искусственно неподхоящими, высаженными. В Амстердаме же, да и везде в Голландии, их тоже высаживают, но они не выглядят «неуклюже» не к месту. А в Париже я видела только жалкие и неумелые (на мое удивление) потуги на «озеленение района». Может это никому и не надо, но выглядит куце. И снова возникало ощущение Питера, когда я почти везде видела таблички «По газонам не ходить». Правда невзирая на них, повсюду сидели, ходили и играли люди. Наверное в основной своей массе французы…

От Ecole Militaire мы пошли просто по улице, куда глаза глядят, и почти тут же увидели потрясающей красоты золотой купол. Решив, что именно туда-то нам и надо, мы направились в сторону купола. По дороге мы проходили мимо всяких маленьких магазинчиков, цены в которых вводили в ступор! Килограмм помидор стоил 4 евро (за день до этого я покупала в AH (известный супермаркет в Голландии — прим. L.K.) помидоры за 99 центов), килограмм персиков — 6 евро, огурец — 1,59. Волосы на голове шевелиться начинали от мысли, сколько ж будет стоить сататик из овощей, купленных там. Цветочные магазины поражали отсутствием разнообразия ассортимента и убогостью цветовой гаммы. Приходилось заниматься аутотренингом: «Я в Париже и это все не важно».

И вот перед нами открылся вид на Hotel des Invalides. Перейдя мост через «сухой» ров мы прошлись по саду и посмотрели на это сооружение. Наличие белой пыли везде и всюду создавало впечатление, что мы находимся рядом с египетскими пирамидами. Я правда там никогда не была, но почему-то есть у меня такое ощущение, что из-за песка пустыни и ветров, там везде лежит такая вот пыль. И тут на здании и статуях лежала такая вот «пыль веков» . Очень необычное впечатление. Может еще и цвет здания создает определенный контраст со всем окружающим, поэтому и возникает такая идея. На Boulevard des Invalides моя мама увидела собор и спросила меня, ни это ли Notre-Dame (Собор Парижской Богоматери), так как выглядело похоже. Откуда мне было знать? Я спросила у Петрика, на что он просто рассмеялся и сказал, что когда мы увидем настоящий Notre-Dame вопросов просто не будет.

Мы решили, что пора бы подумать о том, где мы будем кушать, и направились в метро по направлении к Латинским кварталам. Снова метро, снова бесконечные коридоры и лестницы вверх и вниз, плюющиеся автоматы, очень неприятные застоявшиеся запахи, тонны старой черной жевачки на полу и люди, люди, люди… Надо сказать, что я очень искала, но за 4 дня пребывания так и не нашла элегантных, утонченных да и просто красивых или в конце концов улыбающихся француженок. Миф… еще один миф растаял как дым. В метро люди сидели все больше озабоченные и серьезные. Никто никому не улыбался. За исключением чернокожих мужчин, которые видели меня с Алисой, но улыбка тут же слетала с уст, когда они видели, что Петрик тоже вроде бы как с нами. Или же когда Алиса шла перед Петриком, улыбка ей, а потом кислая мина ему (хорошо он этого не видел, а я просто специально наблюдала за этими «маневрами лицевых мускул», правда первая обратила на это внимание моя мама). А в метро все были какими-то серыми, озабоченными и «обездоленными», прямо как в России. Становилось страшно от таких сравнений… Я постоянно в течении четырех дней задавала себе один и тот же вопрос: «Ну не может же быть, что я тут только туристов вижу…?» Почему и откуда тогда возникла в моей голове (с детства, кстати) идея-стереотип о том, что француженки все худые и утонченные, элегантные и хорошо одетые? Может я не там искала? Но на приемы в высший свет меня как-то не приглашают, может они все там такие воздушные и «французкие»? Ответа на вопрос я не нашла до сих пор.

Подъехав поближе к Латинскому кварталу, но не доехав до него, мы покинули печальное парижское метро и окунулись в волны шатающихся с разинутым ртом (как и мы, собственно) туристов. Какими-то закоулками с совершенно потрясающей архитектурой мы выбрались на набережную Вольтера. И нашим взорам открылся Louvre (Лувр). Впрочем тогда мы еще не знали Лувр ли это, так как нашим Сусаниным был Петрик, а он был не уверен в том, что это тот самый дворец. Его можно понять, так как красивейших зданий вокруг было хоть отбавляй. Мы начали заметно уставать. И Алиса, и моя мама, да и я тоже не могли дождаться того момента, когда можно будет просто сесть и посидеть. А Петрик нас все тянул и тянул куда-то. Мы шли вдоль Сены и любовались всем подряд. Постепенно я начала понимать, почему же мы до сих пор идем, а не сидим в уютном ресторанчике, которых на нашем пути встретилось уже, наверное, миллион. Из-за деревьев начал появляться Собор. Именно так, с большой буквы… И действительно, Петрик был абсолютно прав, когда видишь Notre-Dame не остается никаких сомнений, что это именно он. Спутать его с чем-то еще, единожды его увидев, по-моему просто невозможно. Мы были сильно уставшими, но вся усталость отступила на какое-то время, когда появилась громада Notre-Dame перед нами. Мы решили, что пойдем в него на следующий день, поэтому полюбовавшись им издалека, мы свернули-таки в Латинский квартал с намерением поесть и отдохнуть.

Ресторанчиков вокруг было бесконечное число. В дверях каждого из них стоял зазывала и пытался в буквальном смысле затащить очередного туриста-жертву в свой ресторан. Они нахваливали свои блюда и цены, говорили как у них в ресторане все замечательно, и что другого такого просто не найти во всей Франции. То что они все говорили по-английски не удивляло, но по-русски… Проходя мимо греческого ресторана, моя мама что-то мне сказала, назвав меня по имени. У зазывалы были «острые» уши, он тут же позвал меня, от чего я просто подскочила на месте, выскочил на улицу, схватил меня за руку и начал рассказывать, какой замечательный у него ресторан, и что если мы пойдем к нему кушать, то он нам бесплатно выдаст коктейль или просто напиток. Отказывать сразу и бесповоротно я просто не умею, поэтому мне пришлось ему пообещать, что мы обязательно прийдем к нему, только сначала еще погуляем. Метрах в десяти передо мной стоял Петрик также «пойманный сети» другого зазывалы другого греческого ресторанчика и тоже пообещавший вернуться… И метрах в 20ти мы-таки были окончательно заловлены во французский ресторанчик, что, собственно мы и искали. Быть в Париже и есть не французскую кухню не входило в наши планы. Снова забегая вперед скажу, что планы строятся, чтобы их разрушать. Но об этом потом. Мы сидели на крытой терассе ресторанчика, которая была постоена во дворе жилого дома. При желании можно было смотреть в окна парижан, разглядывать развешенное для сушки в окне белье или заглядывать в чью-то гостинную. Кто-то мне говорил, что в Латинском квартале можно очень дешево поесть. Вполне возможно, если знать где и не пить ничего, кроме простой воды. Меня поразила цена на напитки. На все — одна — 4 евро. Не важно что — кока-кола, минеральная вода или сок, кофе или чай, молоко или какао. В последующие дни была такая же картина. На любые прохладительные напитки в каждом ресторане или кафе одна цена, которая вариировалась от 3,5 до 6ти евро. Покушали мы вполне прилично, вот только дешево это можно было назвать ну с очень большой натяжкой. Очень мне понравилась надпись на двери туалета в этом ресторанчике. Поскольку там на весь ресторан всего два туалета, на двери висела табличка: «Time limit for using toilet — 5 minutes». Соседний ресторан был греческим. Всем, наверняка, известна греческая традиция бить тарелку, если ты покушал и тебе понравилась еда. Так вот пока мы сидели и поедали наш обед, в соседнем ресторанчике почти нескончаемо били тарелки. Мне тоже так захотелось со всего маху разбить тарелку, и я уговорила Петрика, что на следующий день мы пойдем в один из тех греческих ресторанов, в которые нас так активно заманивали. Вот только я «забыла» одну очень немаловажную деталь — еда должна понравится….

Покушав и взглянув на часы, мы решили, что пора возвращаться в гостинницу, так как машина стоит в «непонятном» районе, да и поздно вечером ездить в парижском метро не советуют. Всю дорогу обратно моя мама переживала за нашего «железного коня», и боялась, что вот мы сейчас туда приедим, а машины-то и нет, угнали, разобрали на запчастит и так далее. Во время пересадки на Gare du Nord на линию RER нам пришлось снова столкнуться с прелестями «указатели-таблички-компьютеры по-французски». Стояли мы на платформе, подъехало два поезда. На компьютерном табло стояло, что наш поезд приедет на правую сторону, а он на самом деле был на левой, что и обнаружилось, но только после того, как нужный нам поезд уехал. Пришлось нам сидеть на вонючей платформе в окружении контингента из Bijlmeer (черный квартал в Амстердаме — прим. L.K) еще полчаса в ожидании следующего поезда. Приехав на St.Denis, мы обнаружили, к полному нашему удолетворению, что машина наша стоит на месте правда одна одинешенька, но не разобранная на части, это порадовало. Когда мы уже сидели в машине, у меня возникла идея посмотреть на ночной Париж из машины. Ходить-то мы были уже не в состоянии, а сидя машине, глазеть по сторонам не сложно. Петрик меня предупредил, что водить машину в Париже равносильно самоубийству, так как на дорогах там царит просто «Wild West». Я решила, что он преувеличивает и сказала, что мне все равно, что я просто хочу посмотреть ночной Париж…

В эту поездку по ночным улицам я увидела еще больше подтверждения мысли, вынесенной в заголовок. Французы за рулем — это что-то. Создавалось такое впечатление, что для них неписаны правила дорожного движения, разметка на дороги нанесена исключительно для красоты, а светофоры — это просто фонарные столбы с цветными лампочками. Ехали они как и когда им хотелось, и если им надо было вдруг повергнуть налево из крайнего правого «ряда», то они это просто делали. Хотя о чем это я? Рядов там ведь тоже не существует. Все маневрируют как могут между друг другом, а если ты, не дай Бог, останавливаешься на красный свет, то рвать с места надо еще до того, как загорится зеленый, так как иначе можно просто оглохнуть от клаксонного хора машин, стоящих сзади. Машины все поцарапанные и побитые, с оторванными бамперами, текущим бензином и ненормальными водителями. Искать что-то конкретное, находясь в потоке машин, просто невозможно, да и опасно для жизни. Надо просто ехать в потоке и надеяться, что они не едут в противоположном направлении от твоей цели. На удивление нам везло, и за час или полтора нашей «скачки» мы увидели все красоты Парижа «в одном флаконе». Сначала это была потрясающе освещенная Эйфелева башня, потом Лувр, Пантеон, Монмартр, а под конец Елисейские поля, причем с объездом Триумфальной арки и Place de la Concorde. Вполне возможно, что если бы я не вертела головой по сторонам, а следила за маневрами машин, то я бы получила нервное потрясение и ни за что не согласилась бы на такой эксперимент никогда в жизни. Но, к счастью, ночной Париж был настолько красив, что я замечала дорожные катаклизмы только краем глаза, что и вам советую, если вы вдруг решитесь на подобную экскурсию посреди ночи в пятницу. По Елисейским полям мы ехали в полдвенадцатого ночи, и они представляли собой примерно тоже самое, что и голландская трасса А1 в час пик. Создавалось впечатление, что весь Париж сорвался с места и решил покататься на машинах среди ночи. Во всех многочисленных барах, кафе и ресторанах кипела жизнь, было огромное количество народу, даже в ресторане «Москва», на который мы случайно наткнулись рядом с Монмартром, стоя перед очередным светофором и выслушивая нетерпеливые клаксоны соучастников дорожного движения. Около часу ночи мы вернулись в отель абсолютно уставшими, совершенно «без ног», но все же бесконечно довольными. День удался. Впечатлений море, вот только у меня в голове как назойливый комар вертелась все таже мысль: «Почему же все тут мне так напоминает Россию…?»

4. 8ое июня, Париж, день второй

Проснувшись утром от воплей детей за окном (суббота, никому в школу не надо), мы решили (точнее Петрик решил за нас), что надо позавтракать и ехать в Париж. Помня наши мытарства с парковкой, мы решили попробовать припарковать машину в деревушке Goussainville, так как судя по карте, там была станция RER и рядом с ней была заветная синенькая буква «P». Но.. сначала нам предстоял визит в Gonesse за свежеиспеченными круасанами, багетами, паштетами и так далее. Маленькая булочная благоухала свежей выпечкой. В витрине лежало совершенно невозможное количество пирожных, птифур, тортов со всевозможными фруктами. Мои любимые эклеры и птифуры взывали к моему голодному желудку… Нельзя делать покупки, не поев перед этим… Впрочем я не одна была в своей «муке», Петрик закупил столько, что съесть это все было просто невозможно. Кстати, в мясной лавке я была удивлена обилием жира на мясе, колбасах, в фарше, да и вообще везде. На что Петрик сказал, что французы едят очень много жира (еще один миф разбился вдребезги о реальность, я всю жизнь думала, что французы, а уж француженки в особенности, следят за тем, что едят и не употребляют жир в таких количествах). Паштеты были просто потрясающими, багеты не шли ни в какое сравнение с теми, что можно преобрести в Голландии, а круасаны таяли во рту. Поедалось все это на стоянке. Первый раз в жизни я чувствовала себя настолько туристом. Покончив с завтраком, и закинув остатки божественных паштетов и колбас в холодильник в отеле, мы ринулись к станции RER, в полной уверенности, что уж сегодня нам не прийдется кружить в поисках стоянки.

Приехав в Goussainville, мы достаточно быстро нашли вокзал и стоянки, вот только рядом с ними стояли таблички, что стоянки эти зарезервированы и «простым смертным»парковаться там нельзя. На единственной парковке в 15 мест, где нам можно было оставить машину, свободных мест, естественно, не было. На крытой стоянке можно было запарковаться только предварительно купив месячный абонемент….Петрик постепенно уже начинал дымиться от злости… Случайно заехали мы в жилой квартал, что находился рядом со станцией, но и там везде стояли знаки, что парковка запрещена. Под этими знаками стояли сотни машин, но…. опять же с французкими номерами. Законопослушный голландец просто не в состоянии проигнорировать такое количество запретов. А французы, как и русские, очевидно думают: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Вдруг мы наткнулись на какую-то «белую зону», в которой можно было оставить машину, и там-то как раз никого и не было. Впрочем такое за последующие три дня мы увидим еще не раз. Французы паркуются там, где им удобно и нужно, а не там, где можно. Например в Булонском лесу они паркуются либо просто посреди дороги, по сплошной линии разметки, либо на траве, либо под «крестами»(знак «парковка запрещена»). Причем их ни в коей мере не останавливает знак, на котором изображена машина (sleepauto), которая увозит неправильно припаркованную машину (вот уж не знаю я, как называется такой дорожный знак по-русски). Такое впечатление создается, что они специально паркуют машины в неположенных местах. А как вам, например, понравится парковка машин… на въезде на скоростную трассу? Ну рынок там рядом, всем хочется на него сходить, а машину деть некуда. Вот и стоят они прямо на дороге, причем въезд (inrit) достаточно короткий, разогнаться времени и места и так мало, а тут еще и народ ходит, и в любой момент может машина с места тронуться или открыться дверца прямо у вас перед носом…Впрочем, о чем это я? Ах да, о «белой зоне», в которой было три свободных места. Оставив там машину, мы купили билеты на RER и отбыли в направлении Парижа. Наша цель на этот день — Montmartre (Монмартр), Notre-Dame (Собор Парижской Богоматери) и Avenue des Champs-Elysees (Елисейские поля).

Вчера вечером мы проезжали мимо лестниц, ведущих на Montmartre. Петрик предупреждал, что нам прийдется подниматься все эти сотни ступенек вверх, чтобы увидеть Монмартр и собор Sacre-Coeur. Но мы же туристы, нам положено по сути проходить в день огромное количество километров и восторгаться чуть ли не всем вокруг. Так что перспектива бесконечных лестниц нас не пугала. На деле все оказалось намного проще. Приехав на метро на станцию «Abbesses», мы обнаружили там скоростной самоуправляющийся лифт, который нас ждал, впрочем как и всех других. В течении двух минут стоял он с открытыми дверями, потом раздавался нежный звонок, и лифт уносился наверх, избавляя нас от необходимости считать ступеньки. Все это было бесплатно, чему я была несказанно удивлена. Так как вот, например, уже наверху можно подняться еще выше к подножию Sacre-Coeur на фуникулере. И за это надо заплатить (можно просто карточкой от метро, но и она тоже ведь стоит денег — 90 центов). Но мы «экономили», поэтому поднялись по ступенькам. Их тоже было много, но над нами возвышался потрясаюший белый собор и до него так хотелось дотронуться рукой, чтобы проверить настоящий ли он, что ступеньки сами летели под ногами. Собор просто сказочный и очень странно его видеть в том же городе, где стоит Notre-Dam, настолько он отличается от обычных католических соборов. Как написано в книжке о Париже, он сделан в стиле «сахарного торта» (suikertaartenstijl). Возвышаясь над Парижем, он как бы насмехается над парижанами, которые были очень и очень против его постройки. Налюбовавшись на Париж с огромной выстоты и отыскав все достопримечательности «в миниатюре», которые мы уже осмотрели в первый день, мы отправились на прогулку по «району художников, музыкантов, артистов и вольной и веселой жизни» (еще один стереотип) — Монмартру.

Петрик как-то упоминал название этого района в разговоре с Алисой, рассказывал очевидно ей про Монмартр и Париж в целом. (Удивительно, что Алиса даже не заикнулась про Disnay Land, чего я очень боялась, так как ехать туда нам не хотелось. Но, наверное, она просто автоматически из рекламы знает название «Disnay Land Parijs», но не связывает с этим названием сам город Париж). И вот в первый день нашего прибывания в Париже, она спросила Петрика: «А когда же мы поедим навестить твоего ома Мартина?» И я, и Петрик были несказанно удивлены этим вопросом, но как-то не «додумали» ее вопрос до конца и просто сказали, что у Петрика в Париже нет родственников. Когда же после осмотра Sacre-Coeur, Петрик сказал, что теперь мы идем смотреть на Монмартр, Алиса воскликнула: «Вот про этого ома Мартина я и спрашивала тебя вчера!!!» Cлово Montmartre вполне даже созвучно для восьмилетней Алисы с Om (дядя) Martin. Мы повеселились, а Алиса обиделась.

Итак, гуляя по Монмартру, понимаешь, что стереотип — это может и хорошо, но время берет свое и коммерция наступает на пятки искусству. На площади художников мы ходили в толпе таких же как мы туристов. Только у них еще была может быть возможность восторгаться чем-то, а мне было скучно и иногда просто страшно смотреть на те «произведения искусства», что были выставлены на продажу. Бесконечные художники, которым так хотелось нарисовать ваш портрет, или вырезать его из бумаги, или нарисовать карикатуру (зачем? Я и так каждое утро смотрю в зеркало) — все так напоминало мне Невский времен начала перестройки…. Хотя если не обращать внимание на такие мелочи, как обилие людей и засилие коммерции, а смотреть только вверх, то можно не испортить себе настроение ненужными сравнениями с Россией, а наоборот поднять его, разглядывая красивые здания, «мельницы», заглядывая в окошки домов и нюхая запахи, разносящиеся их многочисленных «блинных». Не почувствовала я духа свободы и распутства, пьянства и гениальности бродя по маленьким улочкам, то и дело спускаясь и поднимаясь по «холмикам» Монмартра. А может и не было в природе всего того, что я там надеядась увидеть и почувствовать?

Спустившись по лестницам вниз к станции метрополитена, мы снова нырнули в него, стараясь не смотреть вокруг и не обращать внимания ни на что. Выйдя на станции «Champs-Elysees», мы оказались на Place de la Concorde. Фонтаны блестели на солнце тысячами искр. Рядом с обелиском фотографировались аж три китайские (почему-то) свадьбы, что мне снова напомнило Питер. Сама, когда выходила первый раз замуж, специально ездила фотографироваться к монументу на площади Победы. Петрик начал рассказывать Алисе, что именно на этой площади во время революции обезглавили французскую королеву Марию-Антуанетту. На что Алиса сказала: «Тогда я еще в России была?» У нее жизнь разделяется на «в России и… все остальное». Туристы, туристы, просто море туристов. На площади стояли два киоска, в которых продавали сувениры. Проходя мимо, я услышала, как продавец объяснял парню, почему ему надо обязательно купить сувенир, и называл цены всего остального, что было у него в киоске… по-русски. Нет, он не был русским, типичный француз с вытянутым лицом и кривым носом с горбинкой. Просто, очевидно, работая в этом киоске, по неволе начинаешь говорить на всех языках народов мира. Почти везде в центре Парижа видна Эйфелева башня. Только иногда ее найти проще, а иногда она прячется за деревьями. Но еще проще найти ее во всех киосках с сувенирами. И я подумала: «Может вот именно так «рождаются» все мифы и появляются стереотипы? Искусство и красота приносится в жертву коммерции. Бизнес берет свое, а нечто неповторимое и неуловимое, что видели и понимали те, кто тут был или жил раньше, исчезает и улетучивается». Поделившись этой мыслью с Петриком, я услышала от него «печальную историю» про Венецию. Его мама была там впервые лет 40 назад. И потрясенная полученным впечатлением, она настояла на поездке в Венецию всей семьей через 25 лет после первого посещения. Каковы же были ее ужас и разочарование. Она не нашла того, что искала и помнила. Коммерция сделала свое дело. В принципе все понятно, почему бы не зарабатывать деньги на туристах и на их количестве? Но неповторимость и дух достопримечательностей отступает перед бизнесом, и место медленно, но верно теряет свою притягательность. Происходит это не за 5-10 лет, но как бы медленно это не происходило, оно убивает нечто, так необходимое туристу — желание путешествовать еще и еще, и возвращаться в уже посещенные места. Мне не хочется снова в Париж и это обидно, так как миф испарился, как дым, и значит надо находить себе другую мечту, холить ее и лелеять, и пусть она остается только мечтой… На Елисейских полях до сих пор стоят фонари, телефонные будки и киоски 19го века (скорее всего отреставрированные в стиле, а не оригиналы), но рядом с ними появились огромные «Planet Hollywood», «McDonald’s», гаражи по продаже автомобилей и конторы авиакомпаний, которые в какой-то мере «разрушают» Avenue des Champs-Elysees.

Снова метро. Снова бесконечные пересадки. Как только Петрик не путается во всех этих переходах и лестницах? Остановка «Сite».И вот перед нами Notre-Dame. Светит солнце, небо голубое, белые пушистые облака несутся по небу. И на этом фоне Собор Парижской Богоматери выглядит еще более величественно, чем в первое наше посещение. Конечно, в первый день мы не подходили к нему так близко, но мне кажется, с какой бы точки вы не смотрели на этот собор, он производит просто неизгладимое впечатление. Мы побывали и внутри. В то время, как мы там были, шла репетиция хора перед мессой (она начинается что-то около 18.30, если мне не изменяет память). Акустика в соборе, конечно, просто потрясающая. Хор сначала просто распевался, а потом пел небольшие отрывки из песнопений, но звучало это просто божественно. Витражи в окнах и высота поражали. Вот поставить свечку не удалось. Одна маленькая свечка (theelichtjes) стоит 2 евро, а большая пластиковая (она, наверное, сутками горит) — 20 евро. Уж больно дорого. Петрик предложил, в шутку, конечно же, сделать бизнес: в Голландии 200 таких вот маленьких свечек стоит 2-3 евро, может привезти и продавать перед входом по евро за штуку? В музей и «золотые кладовые» (schatkamer) вход платный. Мы даже и не посмотрели сколько это стоит. По-моему вполне достаточно увидеть сам собор и впечатления останутся надолго. Около каждого храма, как и в России, стоят попрошайки. В основном румынские цыганки с детьми. Sacre-Coeur и Notre-Dame не являются исключением.

Получив огромное удовольствие от всего увиденного, мы снова направили наши стопы в Латинский квартал, чтобы отведать греческой кухни и разбить тарелки. В предвкушении праздника мы подходили к ресторану. Но нас ждало разочарование. Цены на напитки в этом греческом ресторане были еще выше (5 евро за любой), воду, которую дают бесплатно к еде, пить было ну очень противно и не только потому, что она была теплая (из-под крана), а еще и потому, что она была просто жутко не вкусная. Еда была приготовлена на гриле, который стоял тут же в ресторане, но повар был, очевидно, не асс или просто ему было все равно, прийдут к нему в ресторан еще раз или нет. Так что мясо у него просто горело синим пламенем, что очень отразилось на вкусе этого мяса, естественно, и попробовав его, доедать просто не хотелось. А разбивать-то тарелку можно только в том случае, если еда тебе понравится. Так что так и осталась моя мечта услышать звон битья тарелок и поучавствовать в процессе, только мечтой.

Выйдя из ресторана мы направились кушать мороженное, которое мне Петрик пообещал как «возмещение ущерба», нанесенного противной едой. Проходя по улице мы видели самых разных торговцев, пытающихся продать свой товар, будь то всякие фигурки и статуэтки из тонкой проволоки, или просто знание… китайского языка. Объясню. На тротуаре сидел парень, на коленях у него лежала стопка бумаги, табличка гласила: «Your name in chinese (Ваше имя по-китайски)». Когда я его хотела сфотографировать, он демонстративно закрыл свою табличку, чтобы я этого сделать не смогла.

Было уже достаточно поздно, когда мы решили, что пора ехать в отель, так как на следующий день нам предстояла поездка в Версаль, и нам нужно было выспаться, так как мы снова устали от бесконечного хождения. Когда мы подъезжали на метро к деревушке Goussainville, мы с радостью увидели, что машина наша никуда не делать, и что на колесах нет «сапога».

5. 9ое июня, Версаль

Выспавшись, как и в предыдущую ночь, мы проснулись полные сил и одевшись, снова поехали в ближайщую деревушку Gonesse за завтраком. Поскольку было воскресенье, то почти все магазины были закрыты. Зато работал «супермаркет». Мы снова купили багеты, паштет и молоко с соком, чтобы позавтракать на стоянке за супермаркетом. Продавец мясного отдела сделал Петрику комплимент, что Петрик так хорошо говорит по-французски. А я заметила за собой, что мне тоже хочется говорить по-французски, с чтением проблем уже не возникало совсем. Я всегда говорила, что хочу выучить французский, а тут я просто загорелась этой идеей. В ресторанах и кафе я уже пыталась произнести какие-то элементарные фразы, прочитанные мной в предусмотрительно купленном еще в Голландии, разговорнике. Но хотелось большего. И так как Петрик предполагает поездку на юг Франции в следующем году, у меня просто «руки чешутся» начать изучение этого красивого, но странного языка. Теперь я, наверное, лучше понимаю Петрика, когда он мне говорит, что он хочет выучить русский. Так как я чувствовала себя по-началу бесконечно зависимой от Петрика, как переводчика. А мне хотелось самой что-то сказать. Когда мы завтракали, мама сказала, что вот у Моне (или Мане) есть картина с названием «Завтрак на траве», а у нас будет фотография «Завтрак из багажника машины».

Итак, в дорогу. Мы собирались в Versailles (Версаль). Проехав по упомянутой выше peripherique, мы не заблудились и не потерялись. Петрик хотел показать нам Булонский лес. Три мушкетера, подвески королевы… Лес..ха… Парк, причем в нем бегает половина Парижа, ездят машины по заасфальтированным трассам, есть даже скоростная трасса, правда она идет под «лесом». Как я писала выше, машины припаркованы в «лесу» просто посреди дороги (впрочем как и в Версале, на Елисейских полях и вообще во всем Париже). Судя по карте Булонский лес достаточно большой, видели мы, конечно же, не все, но то ли потому что было воскресенье и народу в нем было столько же, сколько в выходные обычно в амстердамском Vondelpark, то ли потому, что я по простоте душевной не предполагаю наличие асфальта в лесу, мне не захотелось даже попытаться выйти из машины и глянуть на «лес» глазами туриста. Мы проезжали совершенно милые деревушки-города Sevres, Chaville, Viroflay. Ехали мы по Avenue de Paris. В какой-то момент мы в увидели «предвестников» Версаля. По обеим сторонам дороги стояли два одинаковых небольших сооружения. Каким-то 16м чувством, сильно развитым у туриста вообще, а уж у туриста во Франции особенно, я поняла, что мы уже рядом, табличек, кстати, там снова не было нигде, может мы, конечно, их пропустили каким-то магическим образом, так как Петрик не заметил никаких указателей тоже. И вдруг на горизонте перед нашими взорами начало выростать нечто совершенно необыкновенное: декорация театральной постановки или съемочной площадки, сделанная из картона красота, которая выглядет очень реально, но в то же время не остается ни секунды сомнения, что перед вами искусно созданная картонная декорация. Петрик тоже никогда не был в Версале, так что он не знал, что ожидать. Он был совершенно согласен со мной, что дворец и все остальные постойки выглядят до страшного нереально. Может быть на это влияет цвет самих зданий, а может то, что погода была не особо хорошая, небо было затянуто серыми тучами, через которые иногда, очень редко прорывались лучи яркого солнечного света, превращая дворец в фантасмагорию. Когда же мы уже почти подъехали к дворцу, Петрик сказал: «Дааа, теперь я понимаю почему Людовик XIV был настолько непопулярен у простых французов…» Даже после того, как мы покинули машину (что было достаточно просто в этот раз, к счастью) и стояли на площади перед дворцом делая первые фотографии, ощущение нереальности и «картонности» не проходило. Впрочем оно так и не прошло, даже после того как мы обошли дворец со всех сторон и полюбовались им издалека, гуляя по садам версальского чуда. Зайти в сады стоит относительно не дорого — 5,5 евро с носа, дите бесплатно. Мама моя хотела увидеть какую же идею спионерил Петр I в Версале для постройки Петергофа. Да, одно к одному, вот только Петергоф воспринимается совсем по-другому. Версаль воздушен и как бы построен из песка, а Петергоф… Ну вот…, опять я сравниваю. Но ничего не поделаешь, так оно и было. Мы бродили с мамой по дорожкам и бесконечно сравнивали одно с другим. Жаль, что фонтаны не работали, они работают только раз в месяц, точнее в первое воскресенье каждого месяца. В сам дворец мы не заходили. Для начала, перед каждым входом там были неимоверно огромные очереди, а потом весь дворец разделен на части и за то, чтобы посмотреть каждую часть нужно отдельно платить. Только один раз удалось мне заглянуть в одно окно, чтобы посмотреть, как там внутри. Очень красиво, но даже не смотря на то, что мы не зашли внутрь, впечатлений от этого у нас не уменьшилось.

Совершенно замечательный «летний сад», газоны и как по линейке подстриженный кустарник, галереи и терассы, на которых сами собой «возникали» дамы в шикарных кринолинах, металась в тоске королева Анна и Д’Артаньян целовал руку Констанции. Идя наверх по ступенькам обратно ко дворцу меня пронзила мысль, что вот по этим же ступеням ходили короли и королевы, и захотелось посторониться и замереть на минуту, закрыть глаза и вслушаться в звуки сада… Но мимо проходили громогласные американцы с книгой «The best of Europe» в руках и испортили трепетность момента, закрыть же глаза снова не удалось, так как можно было запрото свернуться с лестницы вниз, потому как ноги уже изрядно устали от хождения. Когда мы уходили, то все время оборачивались, как будто проверяли, стоит ли ОН там, или после нашего посещения декорацию уже разобрали.Дворец стоял и будет еще долго стоять, пока не подует ветер, и тогда песочный замок рассыпется на глазах…

Заплатив за стоянку вполне божеские деньги (что-то около 5ти евро за 3 или 4 часа, точнее не вспомнить), мы решили поехать в Foret de St.Germain. Это был план, а с планами в этой поездке нам как-то невезло. По-моему глубокому убеждению в Париже и вокруг него нельзя что-то определенное искать, все равно не найдешь. А если просто бездумно ехать, то обязательно и совершенно неожиданно найдется все, что тебе хочется увидеть. И дело не только в указателях и табличках. Очевидно есть что-то в воздухе Парижа (Франции?), что не дает быть сконцентрированно-сосредоточенным на чем-то конкретном. Это под силу только коренным жителям (судя по парижскому метро), у них очевидно выработался иммунитет к этому «чему-то», витающему в воздухе и мешающему строгим планам осуществляться. Ну допустим, лес СенЖерме мы «пропустили» из-за того, что табличка-указатель была просто мизерная. Зато мы нашли какие-то совершенно потрясающие горы с серпантинами и «тещиными языками». Мы только и успевали, что вертеть головой направо и налево и восторгаться ландшафтом. Совершенно неожиданно, взбираясь на очередную гору, мы увидели кладбище, с которого открывается захватывающий дух вид на Париж. Остановиться сразу же было просто невозможно, так как дорога поднималась очень круто вверх и не была прямой. Так что нам пришлось проехать вперед. Еще выше мы обнаружили подобие смотровой площадки, на которую мы тоже решили вернуться, после посещения кладбища. Снова (впрочем мы уже начали постепенно привыкать) возникла проблема с парковкой машины. Парковка была, и место было (там их всего два или три), но как припарковать машину на таком крутом склоне? Как из нее выйти и не свернуть шею или не попасть под машину летящую под горку, которая могла в любой момент появиться из-за поворота? Как перейти дорогу в таком экстремально неудобном месте? Как потом в конце концов выехать с этой парковки? Но желание посмотреть на Париж «свысока» было сильнее разума и страха. Мы туристы, нам море по колено! Кладбище было довольно старое, новых захоронений там почти не было, но у меня все равно возникало какое-то ощущение кощунства, когда я сделала пару фотографий Эйфелевой башни и Sacre-Coeur. Наверное, неспроста кладбище расположенно именно в этом месте, весь Париж как на ладони. День был не солнечный, туманная дымка висела в воздухе. Красиво необыкновенно. С трудом покинув стоянку, мы провели еще какое-то время на другой «смотровой плошадке», хотя там было слишком много деревьев и головокружительного вида Парижа там не было.

Следующим пунктом в нашей программе было посещение ресторана, так как проголодались мы изрядно. Знаете ли вы, что найти в воскресенье ресторан (не в центре Парижа), который не закрыт, просто почти не возможно? Мы объехали вдоль и поперек чуть ли не весь северо-восток Парижа (или его пригорода? Судя по карте — это все Париж, но как я поняла есть просто центр Парижа, и есть огромнейшее количество деревушек вокруг него, и из всего этого получается большой Париж). Мы плутали по улицам городков, взбирались на горы и съезжали в долины, но были не в состоянии найти работающий французский ресторан. Китайских было просто море, все они были открыты, а вот французские закрыты. Таблички присутствовали, и даже вполне возможно было найти само заведение, но в воскресенье они по какой-то непонятной мне причине были закрыты. Провинция…
В какой-то момент мы увидели указатель трехзвездочной гостинницы и решив, что там цены не должны быть астрономическими, мы поехали по направлению к этой гостиннице. Последние 5 километров мы ехали просто в лесу. Когда мы подъехали к воротам, то у нас начали «закрадываться смутные сомнения» о трехзвездночности отеля. На воротах висело меню ресторана. Я вышла из машины посмотреть на цены. Там я увидела примерно следующее: «Menu gastronomique a 3 plats — 15 euro». Цена вполне подходящая. Мы въехали в ворота, но ресторана нигде не было видно, поэтому мы остановились спросить у охранника с собакой (наши сомнения в звездности еще больше увеличились при виде псины), где же его найти. Он сказал, что нам надо проехать немного вперед и перед шлагбаумом поговорить через переговорное устройство… Шлагбаум мы видели, рядом с ним была стоянка автомобилей, мы были очень голодные и уставшие. Решив просто припарковать машину и пройтись последние 50 метров пешком, мы так и сделали. На стоянке наши сомнения увеличились в десять раз… Стояли там все больше Мерседесы класса «S», BMW седьмой серии да AUDI A8. Даже я, человек ну очень мало разбирающийся во всех этих марках и сериях, понимала, что подобные средства передвижения не стоят на стоянках около трехзвездочных отелей. Но уж больно кушать хотелось. Поэтому я взяла за руку все больше и больше «сомневающегося» Петрика, и мы направились в сторону входа. Прошли шлакбаум, нашему взору предстала шикарная клумба с цветами, почти что перед дверью отеля стоял Лимузин, а рядом с ним прогуливал тощего «голубого» карликового пуделя мужчина, одетый чуть ли не во фрак.Отель выглядел, как старинный замок и тянул по-моему мнению на все 5 звезд. Сомнения Петрика росли в геометрической прогрессии. Мы были уже около двери, когда Петрик снова взглянул на меню и прочел то, что я упустила из виду, так как написано это было очень мелкими буквами: «Menu gastronomique a 3 plats — 15 euro pour des enfants». Детское это меню было, для дитя предназначенное тобишь. А ниже стояли цены для взрослых, причем для тех самых взрослых, с теми самыми Мерседесами, BMW и AUDI. Я же рвалась войти внутрь, так как жуть как хотелось кушать, а Петрик меня убеждал этого не делать, так как в подобные рестораны в подобном виде не ходят. Ну вы можете себе представить, как выглядит турист после целого дня хождения по Версалю и по остальным достопримечательностям. Тяжело вздохнув, мы повернули обратно к машине.

Когда мы ехали обратно к шоссе, в машине стало слишком часто произноситься слово «McDonald’s». К моему ужасу все кроме меня уже были согласны на fast food, лишь бы хоть что-то осело в желудке. Дойти до такого кошмара в Париже я не могла ни себе, ни кому-либо другому позволить, поэтому я перестала жаловаться на голод и просить отвезти нас в центр Парижа, где я была уверена все рестораны были открыты. В конце концов мы въехали в небольшой городок в 50ти километрах севернее Парижа с симпатичным названием Chantilly. К нашему несказанному счастью мы нашли целых три работающих заведения ресторанного типа. Правда одно было забито до отказа, в другом можно было задохнуться от сигаретного дыма, а в третьем… к счастью, в третьем все отвечало нашим вполне реальным требованиям: оно было открыто, там кормили, там не было столько курильщиков и там были свободные столики. Это было нечто типа бистро или бара, где можно заказать не только салаты или булочки-бутерброды, но и горячие блюда. Единственной загвоздкой было то, что в отличии от центра Парижа, меню было исключительно на французском. И нам было достаточно сложно понять что есть что. Но к нашему счастью и официант, и бармен говорили по-английски. Они объяснили нам все, что надо, и мы отменно пообедали. Это был самый лучший обед, который мы отведали в Париже. Абсолютно удовлетворенные и счастливые, полные впечатлений и эмоций мы поехали в наш отель.

6. 10е июня, последний день, супермаркет

На следующее утро нам предстояло вернуться в Голландию, но перед этим мы просто не могли не заглянуть в supermarche «Carrefour». Уж больно мне хотелось купить совершенно потрясающие помидоры и баклажаны, про которые мне рассказывал Петрик. Они и действительно имеют изумительный вкус, напоминают вкусом и формой крымские помидоры, которые я в бытность «дикарства» в Крыму могла поедать просто килограммами (кажется «Бычье сердце» назывались они). В Голландии таковые отсутствуют как класс, а во Франции солнышка хватает на всё.

Супермаркет был просто неимоверных размеров, в нем можно запросто потеряться. Я привыкла уже к размерам немецких супермаркетов, но этот просто наводил тоску обилием полок, галерей и товаров. На мою маму он произвел неизгладимое впечатление. Вокруг овощного отдела витали потрясающие запахи персиков и абрикосов. Они были не намного дешевле, чем в Голландии, но запах и вкус отличались в корне. В остальном было все тоже самое (почти), что и везде, естественно, ну разве что французские мягкие сыры, которые так обожает Петрик, были подешевле, зато голландкий «Edammer» просто «зашкаливало». Винный отдел навивал воспоминания про винные погреба, столько вина (и относительно дешевого) я еще не видела никогда. Хороший виски был на удивление чувствительно дешевле, чем в Голландии, чем не преминул воспользоваться Петрик, закупив всем родственникам (любителям этого пламенного, но благородного напитка) по бутылке эксклюзивного «пития». Если честно, посетили мы этот supermarche (нравится мне это слово) только для того, чтобы купить мне помидоры. А вышли с полной тележкой всяких деликатесно-специфически-французских вкусностей. В том же шопинг-центре мы посетили другую достопримечательность Франции — туалет. Где-то кто-то мне говорил или я читала, что во Франции туалеты примерно такие же, как в России. В чем я самолично убедилась. Я там не отважилась даже руки помыть, не говоря уже о всем остальном (туалет был типа «очко»). Бррр… даже вспоминать страшно. Вот в центре Парижа они более приличные, но плата за них настолько велика (41 цент и это евроцент!), что заплатив один раз, потом уже просто приходится терпеть…, из экономии. Покинув супермаркет, мы отправились в обратное путешествие домой… в Голландию. Мысли беконечно и назойливо роились в моей голове, когда мы покидали Францию. И были они примерно следующего содержания….

7. Эпилог, по дороге домой

Моя бабушка читала и знала очень много, ее интересовало все, и ее знаниям и экспертизам можно было доверять. Она рассказывала маме, а та в свою очередь рассказывала мне, историю, которая вполне могла быть, а возможно и была, так как рассказ велся без капли сомнения ( в плане истории — научного предмета — бабушка была знатоком) правдой. Звучала она примерно таким образом (в моей интерпретации)…

Известный факт: русские победили французов в войне с Наполеоном 1812 года. Это знают все… Огромное количетво французов погибло на полях сражений или замерзло в российскую стужу. Французы были поражены силой, красотой, статью и выносливостью русских. Французской нации, после таких заметных потерь мужской части населения, грозило вырождение. И, чтобы хоть как-то поддержать и «обновить» генофонд (вспоминается Дарвин), французское правительство попросило Александра I прислать во Францию……. полк гренадеров-женихов. Просьба была удовлетворена, впрочем как и француженки.

Такая вот история вспоминалась мне, когда мы возвращались после четырехдневного прибывания в Париже… И еще один общеизвестный факт. После революции 1917-го года весь цвет российского общества покинул страну. Они имигрировали во все страны мира, но в основном во Францию. Чему удивляться, они же все говорили по-французки…

Из всего вышеизложенного напрашивается один вывод, против которого воспротивятся очевидно все историки и специалисты, изучающие разные страны, но этот вывод не голословен и базируется исключительно на моем личном мнении. Вывод этот вынесен в заголовок этого очерка, и я была не меньше поражена им, чем кто бы то ни было, так как совершенно не ожидала получить подобное впечатление от Парижа и Франции в целом.
Вполне можно не согласиться со мной, так как была я только в Париже и его окрестностях. Ведь невозможно составить мнение о стране и ее обитателях, увидев только один (пусть и самый большой) город страны. Нельзя же судить о Голландии прогулявшиь по Амстердаму!? Хотя американцам, вооруженным книжкой «The best of Europe» это каким-то образом удается. Я не претендую на истину в последней инстанции. И вполне возможно, что в следующем году, после посещения юга Франции, я буду в состоянии написать хвалебную оду этой замечательной стране. Но пока что…. мне не хочется в Париж, мамина мечта сбылась и «с чувством глубокого удовлетворения» я вернулась домой и от всего сердца порадовалась, что живу я именно в Голландии.

2003