Невеста для голландца
Ирина Бетос
Они познакомились по интернету.
Как ни парадоксально, но ему на тот момент было 53 года, а ей 50. Впрочем, и он, и она на удивление хорошо сохранились: ему никто не давал и 45, а уж о ней и говорить не приходилось. Когда ненароком она проговаривалась, что имеет внучку, собеседник, как правило, от изумления открывал рот: по всем мыслимым и немыслимым законам природы нельзя было быть бабушкой в 35!
Впрочем, ни он, ни она совершенно не чувствовали своего возраста. Он мог, гуляя, в шутку поддать ей коленом под зад, а она повиснуть у него на шее, по-детски картавя слова, выпрашивая для себя очередной французский «каприз». В таких случаях он всегда восклицал: «Чизес, у меня был один ребенок, теперь их два!».
К этой встрече она шла пять мучительных лет, заранее поставив перед собой цель: выйти замуж за иностранца. Отечественный мужик ее давно уже не прельщал, она была стопроцентно убеждена: хороший — и так под непрестанным «присмотром», а «другой» — сам себе ромашка. Горький опыт предыдущих лет напрочь отбил желание знакомиться «дома». Ей хотелось простого бабского счастья без соплей, слез, грохотов кастрюль, неподъемных авосек и сожалений.
Абсолютно противоположная ситуация была у него. Он и не думал о женитьбе: любимая жена, обожаемая дочь и успешная карьера рок-гитариста — все было как у человека, уютно расположившегося на Седьмом небе. Как и принято в Европе, он с семьей дважды в году выезжал на «вакансии» во Францию, а в остальное время отдыхал дома, наслаждаясь красотами родной Голландии. Трагедия случилась внезапно: от неудачного падения с лестницы скончалась жена, он остался в огромном опустевшем доме с 14-летней дочкой и дикой двухгодовой депрессией. По этой причине музыка была заброшена, ансамбль распался…
Он наткнулся на нее в интернете случайно. Так, ради интереса, заполнил анкету в одной из нидерландских служб и принялся рассматривать фотографии понравившихся ему женщин от 45 до 55 лет. Ее в этой «когорте» еще не было.
Она долго выбирала страну, где бы ей хотелось жить, и остановилась, наконец, на Бельгии. Там обитала ее подруга, да и в школе она изучала немецкий. Нидерландский, как нельзя лучше подходил для быстрого освоения. От Германии у нее остались неприятные воспоминания. Отдыхая как-то летом у однокурсницы по университету и одной из близких подруг, которая успешно вышла замуж и жила в немецкой деревушке близ Штутгарта, она познакомилась с «русским немцем». Ни интеллектом, ни внешностью мужичок не блистал, но был от природы весельчаком, с потрясающим чувством юмора. А самое главное — жил в Германии. Отношения вроде бы стали складываться. Она уже решила смириться с его недалекостью, но «немец» так и не «разродился». Тянуть резину, когда тебе за 45 — не имело смысла и она, с легкостью отодвинув его на задний план, принялась «покорять» Бельгию. Подруга подсказала адрес интернетовской службы знакомств, и однажды, в ее почтовый ящик то ли случайно, то ли так Богу было угодно, поступила информация от соответствующей службы в Нидерландах. «Что ж, — решила она, — Бельгия или Нидерланды, какая разница».
Однако не тут-то было: анкетой без фотографии не интересовались даже голландцы, каталог которых был значительно богаче бельгийского. «Ну уж дудки, — думала она, — выставлять свое фото на всемирное обозрение — никогда!» Между тем, время безжалостно бежало вперед, а тот единственный все не появлялся. Она упорно держалась на своей железной позиции, пока ей не стукнуло 50. «Поздравляю, дорогая, — подумала она про себя, — теперь ты в том возрасте, когда тебе дозволено абсолютно все. Где твоя обворожительная физиономия? Выставляй ее немедленно!».
В тот день он после долгого перерыва просматривал женский каталог. К тому времени у него уже было два неудачных знакомства по интернету, которые не продлились и двух месяцев. Его избранницы жили в больших городах Голландии и переезжать в маленький приморский Мидделбург категорически отказывались. Впрочем, он и не переживал: ни одна из них не вызывала «высоких» эмоций. Она привлекла его внимание сразу. «Какая потрясающая женщина, — подумал он, — почему я не видел ее раньше?» Огромные карие глаза прикрывали длинные ресницы. Она сидела с задумчивым взглядом и в ее позе не было и намека на вульгарность, присущую дамам, желающим познакомиться. Он бегло прочитал анкету и написал ей.
После размещения фотографии, письма посыпались, как из Рога изобилия. Кто только ни писал: и профессора, и учителя, и врачи, и даже преуспевающие бизнесмены. Однако ни с одним из них она себя рядом не представляла. Ее настораживало и то, что все они были, как правило, разведены. «От хороших мужей даже продвинутые эмансипированные европейки не уходят», — думала она, все больше склоняясь к мысли, что предпочтительнее было бы познакомиться с вдовцом. Открыв очередной файл, она прочитала его письмо…
Он подробно писал о своей беде, о том, что несмотря ни на что продолжает наслаждаться жизнью, общаясь с любимой дочерью, друзьями и коллегами по работе. Он написал ей, что считает ее очень красивой женщиной, однако внешность, к сожалению, зачастую обманчива. Письмо было очень доброе, теплое и искреннее. Она заглянула в его анкету и сразу поняла: это ОН. Они переписывались два месяца, на третий она не выдержала: оформила трехмесячную визу и выехала в Бельгию к подруге.
Стояла ранняя весна. Они встретились на следующий день после ее приезда. Он, как ни странно, в жизни оказался менее привлекательным, чем на фотографии и она даже немного разочаровалась: невысокого роста, с копной длинных волос по краям головы, собранных сзади в хвостик и уже лысеющей серединой. Но глаза! Глаза были те же: голубые, открытые и очень добрые. Такие глаза не могут обманывать, — в этом она была убеждена. В отличие от нее, он был очарован: такой красивой женщины у него еще не было и это несколько пугало. Они гуляли, болтали, сидели в кафе, пили кофе и горячий шоколад. Когда она что-нибудь рассказывала, он заворожено вслушивался в «англо-русскую» речь, одновременно внимательно разглядывая это «небесное созданье». Она чувствовала, что очень нравится ему, потому, что каждый раз, когда он брал ее руки в свои, они дрожали.
После знакомства и он, и она были в смятении. Она — оттого, что не знала, стоит ли продолжать встречи: уж очень неказистым он показался на вид. А он — оттого, что понимал: рядом с ней он внешне явно проигрывает. От нахлынувших чувств и неуверенности, он написал на ее электронный адрес письмо, где говорилось о том, что она ему очень понравилась, но если она не чувствует к нему ничего, то лучше не встречаться. «Я не хочу очередной боли», — резюмировал он в конце и поставил точку. Именно эта фраза и стала решающей. Она вдруг подумала: «А почему нет? Красивые мужчины у меня уже были и где они? А этот не хочет боли, значит и мне ее не причинит».
Сегодня и он, и она уверены: они созданы друг для друга. Они обожают друг друга, причем она, в силу своей эмоциональной натуры, выражает свою любовь, не скрывая этого даже от посторонних глаз.
Как ни парадоксально, но они никогда не ссорятся и если вдруг она по какому-нибудь пустяку надувает губы, молча уходя в спальню, расположенную на третьем этаже дома, он через несколько минут пишет ей SMS: «Где ты? Ты сердишься? Я соскучился.» И она, забывая обо всем на свете, несется вниз, к нему, сломя голову.
Впрочем, стычки поначалу все-таки были… из-за «велосипедной эпопеи». Сейчас она вспоминает их со смехом, называя не иначе, как «Щукаревы приключения», но в те минуты им было совсем не до веселья.
Нидерланды славятся тем, что здесь практически нет человека, который бы не умел ездить на велосипеде, и в стране сделано все для удобства велосипедистов. Этот вид транспорта для любого голландца — «микстура», повышающая жизненный тонус, приятная прогулка, удобное средство передвижения. Однако, она долго протестовала против его попыток «засадить» ее на велосипед. Дай Бог вспомнить, когда она в последний раз «велосипедила»: кажется в подростковом возрасте? Ему было не понять ее безапелляционного «нет»: это же приятно и в этом нет ничего страшного. Через месяц настойчивых уговоров она сдалась.
В Голландии проложены специальные велосипедные дорожки, где можно спокойно ездить, ничего не боясь. Но кое-где все же приходится велосипедить рядом с машинами. В тот день, когда она впервые уступила его уговорам, они поехали на море: он — впереди на своем велосипеде, она за ним — на своем. Едет, а у самой аж ладошки мокрые от нервного напряжения. От растерянности и неуверенности она несколько раз тормозила перед самым светофором. Он всякий раз бледнел, отмечая про себя, что она совершенно не знает правил дорожного движения. Но когда-то же надо начинать учить ее и он категорически отгонял от себя мысль вернуться домой пока не поздно.
К морю и он, и она от пережитого приехали никакие. Она так устала, что просто валилась с ног. Сидит на берегу и думает: «Господи, помоги! Мне же еще назад «пиликать!» Отдыхали долго, потом собрались в дорогу. И если к морю они ехали по специальной дорожке, то назад пришлось рулить по дороге с машинами. Она увидела эту вереницу и запаниковала. Думает: «ну уж дудки, я не могу велосипедить рядом с машинами, пойду домой пешком.» Остановилась, оглянулась, а его и след простыл. Злая, она села на скамейку на приморском бульваре, поставила рядом велосипед и сидит, наслаждается морским озоном. «Увидит, что меня нет, и вернется» — успокоила она себя.
А он, не имея возможности оглянуться из-за потока машин и уверенный в том, что она все-таки едет вслед за ним, (куда ж ей деваться?) спокойно доехал до дома, находящегося в 20 минутах от моря. Глядь, а ее и нет. Он назад. За время, пока ехал, передумал все варианты дорожного происшествия, от которых холодели внутренности и уже сто пятьдесят раз пожалел, что настоял на своем. Но, когда он увидел ее, развалившуюся на скамейке, переживания сменились гневом. От быстрой езды и нервного напряжения волосы встали дыбом, лицо стало бледным, а одежда мокрой. Не успела она и рта раскрыть, как он накинулся на нее со словами, что таких идиоток и ненормальных женщин еще нужно поискать. Что приоритет здесь за велосипедистом и если даже она не справиться с управлением, машина успеет притормозить. «Садись немедленно на велосипед и рули за мной», — процедил он сквозь зубы тоном, не терпящим возражений. Она потеряла дар речи: впервые от мужчины она слышала в свой адрес столь нелицеприятные определения. Возражать в тот момент было, по меньшей мере, глупо и она молча сделала так, как он велел.
Через несколько минут, успокоившись и поняв, что слишком перестарался в своем гневе, он решил сгладить ситуацию. Да не тут-то было, теперь наступила ее очередь: она обиженно надула губы и отвернулась, давая понять, что не желает разговаривать. Он несколько раз пытался разрядить атмосферу, а когда понял, что бесполезно, рванул вперед, предполагая, что уж в 20 метрах от дома с ней точно ничего не может случиться.
Он зря так думал: она в прямом смысле слова, заблудилась. Ищет его глазами, ищет дорогу и понять не может, куда же рулить. От досады чуть не разревелась. Опять села на скамейку. А он, думая, что она специально не заходит в дом, потому что обижена, пишет ей на телефон «bericht», дескать, идем завтракать, я приготовил горячие бутерброды и кофе. «Вот и лопай их сам!» — подумала она и гневно стала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где же все-таки она находится. Когда она, наконец. сообразила, куда нужно ехать, он уже стоял рядом, ласково и виновато целуя ее руки. Они помирились.
Со временем велосипедные прогулки начали доставлять ей огромное наслаждение. Более того, она с удовольствием заметила, что худеет, несмотря на слабость к всемирно известному бельгийскому шоколаду и не менее вкусному голландскому сыру.
В один из выходных они вновь выехали на прогулку. Он, увлекшись ее милой болтовней и, не рискуя перебить, молча завернул с дорожки в парк. Она, естественно, последовала за ним. Чтобы въехать в парк, нужно было обогнуть закрытый для машин «шлагбаум» и проехать по узенькой дорожке мимо пруда. Он-то его обогнул, а она от неожиданности (ну откуда ей было знать, что впереди препятствие) наехала на шлагбаум и перелетела через него уже без велосипеда. Картина поистине достойная кисти художника: 70-килограмовая тетка летит, как мотылек, мимо квакающих лягушек. Это сейчас вспоминать смешно, а тогда она готова была его растерзать. Хорошо, что отделалась легким испугом. Зато его надо было видеть: волосы опять распушились и вздыбились и он, как клуша запричитал и заскакал возле нее, не в силах адекватно соображать!
Тем не менее, в следующий уикенд они опять сели на велосипеды. Теперь уже, понимая, что лучше предупредить заранее, он заблаговременно настроил ее на то, что впереди небольшая горка, поэтому она должна обязательно хорошо разогнаться, чтобы хватило сил доехать до верха. «Перестраховывается, подумаешь, горка — ерунда какая», — подумала она про себя и усмехнулась. Но не тут-то было, возвышенность оказалась довольно длинной и полпути она еще держалась, но когда поняла что подъем не вытянуть, было поздно: она упала таки и не просто упала, а угодила в самую что ни есть крапиву!!! На этот раз он даже не сошел с велосипеда, а только с досадой воскликнул: «Чизес! С какими упреками ты накинешься на меня на этот раз?» Она рассмеялась: крапива в Голландии, к счастью, не такая жгучая, как в России.
Зато теперь, когда они едут на велосипедах, их «кортеж» надо видеть: он впереди жестикулирует всеми конечностями, показывая, куда нужно свернуть, где затормозить и что сделать, чтобы проехать без приключений.
Скоро они поженятся. А пока она — его невеста: бесконечно молодая и безумно счастливая.